Единственное, что может быть трепетнее нежданной встречи с , это встреча назначенная, а точнее, собеседование!
Уже ознакомив всех жаждущих карьеры в мире моды главного редактора "Библии моды" - американского Vogue - к своим потенциальным сотрудникам, мы продолжаем тему, публикуя истории собеседований с Анной Винтур десяти "испытуемых". Эти счастливчики побывали на личной встрече с главредом издания в разные годы, начиная с далекого 1989-го.
Номер один: девушка, потратившая на подготовку к встрече с Анной Винур пять тысяч долларов
От звонка, сообщившего мне о назначенном собеседовании, до встречи с Анной Винтур у меня был всего один вечер. Прежде опыта работы в модной индустрии у меня не было, так что единственным дизайнерским лейблом в моем гардеробе был J.Crew. Итак, после рабочего дня накануне собеседования я оправилась в Barneys - это был единственный магазин поблизости, который был открыт до восьми вечера, а рядом с ним - маникюрный салон, на табличке которого значилось время закрытия - девять ноль-ноль. Это и был мой выбор.
Я купила шелковое платье Proenza Shouler, туфли Prada и ремень Celine, потратив в общей сложности две тысячи долларов. Последней моей покупкой стала сумка Marc Jacobs за три с лишним тысячи долларов. Однако это того стоило.
Вердикт: Получила работу.
Номер два: девушка, которую попросили не плакать на работе
Я решила не тратить состояние на модный комплект для собеседования и воспользовалась содержимым винтажной лавки. На встречу отправилась в абрикосовом платье с золотыми пуговицами и в туфлях с открытым носком, взяла сумку Prada у подруги и украшения David Yurman у друга-дизайнера.
Перед интервью меня спросили, есть ли у меня привычка лить слезы на работе, так как Анна Винутр ненавидит слушать всхлипы, раздающиеся из офисной ванной комнаты. Во время самой встречи Анна Винутр обратила вниманиее на мой адрес, указанный в резюме: так вы живете в Бруклине? Видимо, это ее не вдохновило. Кроме того, она спросила, чем занимаются мои родители. Мой ответ о том, что они учителя, ей также по вкусу не пришелся. Вердикт: кандидатура отклонена.
Что скажет Анна Винтур - "Да" или "Нет"?
Номер три: девушка, которая приходила на собеседование трижды
Мое первое собеседование у Анны Винтур состоялось в 1989 году - тогда я выбрала для встречи с ней жакет с юбкой Betsey Johnson, черные плотные колготки Donna Karan и жуткие туфли-копыта. Анна Винтур, наверное, внутренне вздрогнула.
Когда я оказалась у нее на собеседовании во второй раз, я уже вела себя умнее: надела простое черное платье Calvin Klein. А перед третьим собеседованием у нее (похоже, я мазохист!) я вместе с другом отправилась в Bergdorf, чтобы собрать полноценный модный комплект. Вердикт: получила предложение на три различные должности.
Номер четыре: девушка в Dr. Martens
В тот день я понятия не имела, что буду проходить на собеседование у Анны Винтур, но даже если бы знала, вряд ли изменила бы свой выбор. Все эти пиететы перед Vogue мне чужды. Тем более, это было всего лишь собеседование по поводу должности помощника, а не модного редактора, поэтому на мне был просто один из моих любимых комплектов: темно-серая плиссированная юбка Anna Sui, черный джемпер, черные колготки и ботинки Dr. Martens. На дворе был 1993 год - так почему бы и нет? Вердикт: получила работу.
Номер пять: мужчина
Сообщение о назаченной на понедельник встрече с Анной Винтур я получил по электронной почте в четверг. Как только я повесил трубку, тут же начал готовиться: стал перелистывать свежие газеты и журналы и записался на стрижку. На встречу я надел простой светло-серый костюм Tom Brown, белую рубашку, верхнюю пуговицу на корой оставил незастегнутой, и темно-коричневые ботинки из лаковой блестящей кожи.
Прежде чем завести разговор об открытой вакансии, мы с Анной Винтур обсудили новости, теннис (я им всерьез увлекался). Признаюсь, было страшно. Она вела себя как суперпрофессинал!
Вердикт: получил работу.
Номер шесть: девушка, купившая туфли за тысячу долларов
Звонок о встрече состоялся вечером в понедельник. На часах было примерно пять. Мне задали вопрос: "Можете ли вы встретиться с Анной завтра в два?". Я согласилась, повесила трубку и понеслась к шкафу.
Затем я позвонила другу-стилисту, который успокоил меня, сказав: "Не переживай, она профессионал, она ежедневно проводит собеседования. Не думай, что ты такая одна. В любом случае, что бы ты ни надела, это все в ее глазах уже прошлый сезон".
У меня было время съездить в Soho за обувью. Я купила там туфли Proenza Shouler с открытым носком за тысячу долларов и побежала домой. На собеседовние я надела шелковые брюки 3.1 Philip Lim с высокой талией, блузку, взяла у друга-стилиста черную сумку Celine и завершила это великолепие пальто Apart. С остальным было проще: практически ноль макияжа, прямые волосы, обручальное кольцо и никакого парфюма! Вердикт: получила работу.
Номер семь: девушка с ирокезом
Мое собеседование с Анной Винтур было почти десять лет назад. Это была вакансия в арт-отдел, я решила выделиться и пришла с ирокезом. Получила от Анны Винтур легкую ухмылку. Вердикт: получила работу.
Номер восемь: девушка, которую посадили на самолет
Это было мое девятое и последнее собеседования в Vogue. Для встречи я позаимствовала у подруги зеленое платье Helmut Lang, которое надела с черными плотными колготками. Наше интервью длилось на более пяти минут, после чего меня сразу отправили работать в Польшу. Вердикт: получила работу.
Номер девять: девушка, у которой не было денег
Специалист по персоналу позвонил мне и назначил встречу. На подготовку у меня был ровно один день. В результате я прошла собеседование со специалистами Вирджинией, Джессикой и Мередит. На следующий день HR перезвонил и пригласил на встречу с самой Анной Винтур. В запасе был еще один день. Но я никогда не была особенно сведущей в моде, кроме того, только-только выпустилась из колледжа. В общем, денег на покупку достойного Vogue комплекта у меня просто не было. Поэтому я решил взять вещи напрокат.
Надела золотистую юбку J.Crew, белую сорочку, застегнутую под горло, блейзер Pobert Rodriguez поверх, и черные туфли Zara. Около трех часов я потратила на укладку, в результате сделав высокий конский хвост.
Вердикт: получила работу.
Номер десять: девушка, которая попросила Анну Винтур подождать
Прилашение на собеседование к Анне Винтур я получила во время моей последней недели учебы в колледже. Я была уверена, что это просто розыгрыш, поэтому я спросила, могут ли работодатели подождать, пока я не закончу учебу.
Сразу после окончания выпускного я стала готовитсья к собеседовнию. На встречу пришла в креповом платье Balenciaga из последней коллекции (потратила все, что накопила за годы учебы), белой классической сорочке, под воротничок которой поместила колье, и обула туфли Prada.
Вердикт: получила работу.
А как бы поступили вы?
Фото GettyImages/ Fotobank
Сегодня главному редактору американской Библии Моды Vogue, Анне Винтур, исполняется 65 лет! сайт предлагает узнать самые интересные факты об этой удивительной женщине.
Руководит изданием Vogue с 1988 года - именно благодаря «Атомной леди», как ее называют в фешн-кругах, журнал стал синонимом безупречного стиля и luxury life. Ее боятся, уважают и боготворят - в свои 65 Анна заслужила статус одной из самых влиятельных женщин мира. Чего мы не знали раньше о живой легенде?
Свою единственную любимую прическу сделала в 14 лет - с тех пор идеальное боб-каре превратилось в визитную карточку главного редактора Vogue.
Более 20 лет Анна носит одну и ту же модель туфель - лодочки nude от Manolo Blahnik. И пусть они давно не в тренде и могут вызвать недоумение у модной прублики, Анне плевать, ведь эти туфли она считает идеальными.
Когда впервые Анна попала на интервью к тогда еще главному редактору американского Vogue Грейс Мирабеллой, юная и самоуверенная она заявила ей прямо в лицо: «Я пришла, чтобы занять ваше место». Вы будете смеяться, но в 1988 году, через небольшой отрезок времени, она это сделала.
Первый выпуск журнала Vogue под руководством Анны Винтур произвел эффект бобмы! Впервые на обложке глянцевого издания такого уровня позирует 19-летняя неизвестная модель Микаэла Берку да еще и в потертых джинсах за 50 долларов и… роскошном топе, усеянном драгоценными камнями, от Christian Lacroix, стоимостью в 10 тысяч. С этим выпуском Vogue случилась курьезная ситуация: перед тем как сдать его в печать, работники типографии перезвонили в офис журнала и уточнили, точно ли это та обложка, которую они хотели для этого номера? Представьте, какой фурор журнал произвел на массы, когда появился на раскладках?!
.jpg)
В 2014 году Анне Винтур удалось собрать на благотворительность… 125 миллионов долларов! Именно после этого знаменитый Бал Института Костюмов носит имя Анны Винтур. Награду же главреду вручала сама Мишель Обама.
За свою любовь к натуральному меху Анна неоднократно подвергалась нападкам со стороны PETA. Так в 2005 году представители организации запустили в нее пирогами, когда Винтур в роскошном дорогом наряде направлялась на шоу Chloe в рамках Недели моды а Париже.
Фанатка большого тенниса. Ее можно часто увидеть на турнирах US Open, Уимблдон и French Open. И вот что: пару раз в неделю она встает в 5 утра, чтобы поиграть в теннис перед началом рабочего дня.
Любимый город Анны Винтур - Нью-Йорк. В одном из интервью она призналась, что этот город - для тех, кто действительно хочет чего-то добиться, город, где каждый ищет свое место под солнцем.
Любимые бренды Анны Винтур , которые она носит годами и которым никогда не изменяет: туфли только Manolo Blahnik, пальто и платья от Prada, вечерние наряды только у Oscar de la Renta, Chanel, Giorgio Armani, Carolina Herrera. Также главред издания любит и молодых дизайнеров, среди которых Marc Jacobs.
Гардероб Анны Винтур стоит 200 тысяч долларов. Эту сумму ей ежегодно выделяет американский Vogue.
Младшим сотрудника Vogue запрещается ездить с Анной в одном лифте, а такде без разрешения заводить с ней разговор. Мало кто знает, но главная героиня «Дьявол носит Prada» писалась с Анны.
17 раз обложку Vogue US украшала любимая модель Анны Винтур - Амбер Валетта.
Главный редактор американского Vogue. В этом году перед ней стоит задача провести журнал через его 125-ый юбилей во время политического, экономического и технологического распада, сотрясающего самые основы всемирной модной индустрии, которой она правит, как глава державы, почти 30 лет.
НЬЮ-ЙОРК, США ― «Я называю ее неким председателем или президентом индустрии моды», ― говорит Боб Соэрберг, исполнительный директор Conde Nast. «Она играет роль и дает всем советы, включая нас. Да, она ― наш креативный директор, но она так же потрясающа в бизнесе».
В самом деле, влияние Винтур распространяется намного дальше, чем роль креативного директора Conde Nast. Она ― неофициальный консультант исполнительных директоров, дизайнеров, политиков и кинозвёзд Америки и за ее пределами. Винтур консультирует главные европейские люкс-конгломераты, такие как Kering и LVMH, в вопросах новых назначений и дизайна, председательствует на официальных завтраках, обсуждая с главными боссами самые важные тренды сезона в американском универмаге Neiman Marcus, монстре люкс-индустрии. Дизайнеры обращаются к ней за советами о потенциальных инвесторах, а инвесторы прислушиваются к её мнению о лучших новых талантах в дизайне.
Даже небольшая выборка её маршрута по последним неделям моды демонстрирует, насколько глубоко Анна Винтур задействована в каждом уголке фэшн-индустрии и связи моды с политикой, знаменитостями, поп-культурой и искусством. В Нью-Йорке, на торжественном открытии новой почтовой марки в честь их общего друга, покойного дизайнера Оскара де ла Рента, Анна была рядом с Хилари Клинтон ― кандидатом, которого она громогласно поддерживала на выборах президента США в 2016-м. Затем мы видим ее у Миланского собора на мемориальной церемонии ее подруги и бессменного редактора итальянского Vogue Франки Соццани, где Анна идет рука об руку с сыном Соццани, Франческо Карроззини, который за несколько дней до этого интервью объявил о помолвке с дочерью Винтур, Би Шаффер.
.jpg)
АННА ВИНТУР, ЕЕ ДОЧЬ БИ ШАФФЕР И ЕЕ ЖЕНИХ ФРАНЧЕСКО КАРРОЗИНИ НА ПОХОРОНАХ ФРАНКИ СОЦЦАНИ
В Париже Анна позировала с моделью Джиджи Хадид и её бойфрендом ― известным поп-певцом Зейном Маликом на коктейльной вечеринке финалистов выпуска CFDA/Vogue Fashion Fund 2017. Несколькими днями позже она появилась на пресс-конференции с дизайнером Comme des Garçons, затворницей Рей Кавакубо, чье творчество в этом году стало темой выставки Costume Institute в музее современного искусства и ― ежегодного бала Института костюма, который Винтур превратила во всемирную медиа-платформу.
Соэрберг прав. Винтур, в самом деле, скорее глава государства, чем просто главный редактор. Эта должность дает ей уникальный взгляд с высоты птичьего полета на индустрию моды, который простирается далеко за пределы Vogue и Conde Nast и позволяет охватить огромную экосистему, поддерживающую $2.4-триллионную индустрию. С кем же еще обсудить распад, поражающий самое сердце fashion-бизнеса Америки, как не с самым ценным советником ― фактически, президентом индустрии?
Прохладное утро марта, 8:34, Винтур одета в Prada. Она тепло меня приветствует в своем офисе, и мы усаживаемся за известный стол Alan Buchsbaum, появлявшийся в бесчисленном количестве фотографий и фильмов. Для поддержания репутации, в центре стола стоит стаканчик Starbucks с отпечатком помады. Рядом множество гаджетов Apple: iPhone, iPad и MacBook Air.
За спиной Винтур на серебряном подносе, стоящем в серванте, множество недавних выпусков американского Vogue, в том числе и сентябрьский выпуск 2016 года на 800 страниц с ― он остается самым главным номером самого главного модного журнала в мире. Но сегодняшний сентябрьский выпуск Vogue содержит меньше страниц с рекламой, чем раньше, что отражает значительное снижение спроса клиентов на печатную рекламу.
Чтобы этот спрос повысить, Винтур и Соэрберг внедрили множество операционных и организационных изменений, укрепляющих позиции компании в эпоху кмпактных и быстрых цифровых технологий: несколько циклов увольнений; закрытие журналов Details, Self и Lucky; перевод печатного TeenVogueв онлайн с четырьмя печатными выпусками; сведение Style.comв новый раздел «Runway» на сайте Vogueи, конечно же, сплочение всех творческих команд компании (всего их 21), журналов, вебсайтов и креативного агентства Conde Nast 23 Stories под началом нового корпоративного креативного директора Рауля Мартинеса.
Я здесь, чтобы понять, что делает самая могущественная фигура в мире моды, когда вокруг нее разворачивается хаос: традиционные медиахолдинги пытаются приспособиться к цифровому настоящему, а индустрия моды работает во все более быстром темпе. При этом страна оказалась под властью противоречивого президента, чей вектор развития в экономической, внешней и социальной политике непредсказуемо меняет направление от одного полюса к другому. Главный офис теперь уже 125-летнего американского Vogueрасположен по политически заряженному адресу Всемирного торгового центра, поэтому с высоты своего положения Винтур также борется с влиянием, которое Дональд Трамп будет оказывать на Америку и весь мир.
.jpg)
Имрад Амед: Что, на Ваш взгляд, означал Vogue в 1892-м, когда он был основан, и как изменилась его роль теперь?
Анна Винтур: Ну, верите вы или нет, меня еще не было в 1892-ом! Но Vogue был общественным журналом. Он и сейчас отражает время в той мере, в какой мода отражает время. Все, что вы видите на подиумах или на улицах, в кино, в вашем Instagram, ― мода может рассказать вам обо всем, что происходит в мире.
В феврале 2017-го матери, дочери, бабушки, парни, мужья ― все шли вместе. Так что было интересно увидеть, насколько изменился мир.
Правда, иногда вам нужно немного дистанцироваться, чтобы понять, что это может быть. Например, я была так тронута , что попросила наш функциональный отдел найти кого-то, кто участвовал в маршах в 60-х. Они нашли замечательного писателя по имени Мэри Гордон. Тогда ей пришлось выскользнуть из дома, не говоря маме, не говоря никому, а потом пробраться обратно, и ее семья так и не узнала об этом. Конечно, в феврале 2017-го матери, дочери, бабушки, парни, мужья ― все шли вместе. Так что было интересно увидеть, насколько изменился мир.
А также смотреть на то, что носили тогда и что носят сейчас. Для меня мода непрестанно увлекательна, так как с помощью моды и одежды ты выражаешь себя. И в каком бы году вы не держали в руках Vogue ― мы стараемся отражать время, отражать момент. Независимо от того, идет ли речь о фэшн-фотографии или о политическом, культурном освещении, журнал ― живой, дышащий предмет. Вы должны быть в моменте: не слишком впереди, не слишком позади. Вы должны отражать происходящее.
ИА: Можете ли Вы вспомнить время, когда Вам приходилось отражать бурный период с точки зрения политической среды, технологий и всего, что меняет мир?
АВ: Разрушение (как перемены, изменения ― прим. ред .) ― именно то слово, к которому мы возвращаемся. Одна из инициатив, которую я здесь выполняю в качестве художественного руководителя, заключается в том, что я провожу регулярные редакционные совещания Целевой группы (Editorial Task Force meetings - ETFs). Мы приглашаем лидеров из других сфер, чтобы они пришли и поговорили с нашей командой о том, что происходит в их отраслях, будь то СМИ или Силиконовая долина.
Когда изменения постоянно бросают тебе вызов ― это очень волнующее время, потому что оно дает свободу пробовать разные вещи.
Одно из главных посланий, добытых нами таким способом (в частности ― из Силиконовой долины), заключается в том, что вы не должны бояться перемен. Традиционная компания ― самая трудная для «поворотов», и вы должны быть открыты для новых идей и не бояться неудач. Когда изменения постоянно бросают тебе вызов ― это очень волнующее время, потому что оно дает свободу пробовать разные вещи. Именно поэтому я считаю обсуждения последних 2-3 лет такими полезными и интересными, ведь в противном случае, делая что-то слишком однообразно, ты становишься немного изолированным, поглощенным своим собственным миром. А когда ты открыт к разговору с людьми, которые видят вещи абсолютно иначе, ― это очень вдохновляет.
ИА: Да, этим утром я смотрел Ваше выступление в Oxford Union (Оксфордский союз). Вы сказали: «Это проблема давно созданных компаний, они, как правило, устраивают всё по-своему. Я буду первой, кто признает, что в Conde Nast мы виновны в надменности, ― мы, Conde Nast , всегда так делали. Мы так заняты работой над тем, чтобы быть лучшими, чтобы быть совершенными, что не всегда готовы к изменениям. Надеюсь, это изменится». Это действительно изменится?
АВ: Думаю, да. Мы ― крупная медиакомпания, охватывающая внимание публики такими способами, к которым мы никогда раньше не прибегали. Изменился круг тех, с кем мы беседуем, появился другой формат разговора на совершенно разные интересные темы, полностью изменился новостной цикл. Следовательно, у нас есть в разы более пугающие, но и более захватывающие возможности.
Мода была виновна в навязывании слишком узкого мышления, и, слава Богу, все меняется.
Так что да, я не могу вспомнить время, которое было столь же полным перемен, но я также не могу вспомнить время, которое было таким увлекательным. У нас вышла ― и это, безусловно, то, что мы много обсуждали в Conde Nast и, конечно, здесь, в Vogue: инклюзивность ― мы должны отражать мир, в котором мы живем. Я считаю, что мода, ― и я нас приписываю к ней тоже, ― была виновна в навязывании слишком узкого мышления, и, слава Богу, все меняется. Думаю, это замечательно.
ИА: К Вашему мартовскому выпуску, на обложке которого были все те потрясающие женщины, были приложены особые усилия для отражения всеобъемлющего взгляда…
АВ: Это было не впервые. Весь прошлый январский номер был посвящен различиям.
ИА: Но все же есть обратная связь, которую Вы получаете мгновенно. Люди говорят: «О, ну это фотошоп, и это недостаточно разнообразно», и так далее.
АВ: И это не был фотошоп! О нас всегда говорят ― и это здорово. Но иногда вы были бы поражены тем, на чем фокусируются люди. Если беспокоится о каждом критическом замечании, ты не встанешь утром с постели.
ИА: Итак, в среде всех этих перемен, какие элементы традиционного журнала Вы хотите сохранить, а с какими ― покончить?
АВ: Мы знаем, что наша аудитория приходит к нам за лучшим. Они остаются вовлеченными и задействованными и рассказывают нам о том, что чувствуют и думают, ― и для меня это лучшая награда. Мы не можем гнаться только за кликами и быстрой прибылью. Нужно отстаивать то, во что каждый верит здесь, в Conde Nast.
ИА: Вы говорите о том, что не гонитесь за кликами. Но, если я посмотрю сайт Vogue . com и взгляну на журнал, для меня становится очевидным, что в цифровом Vogue чувствуется другой тон и другой подход. Мне просто интересно, как Ваши команды работают вместе. Вы все в одном месте?
АВ: Мы все собраны здесь, на одном этаже. Это полная интеграция: мы встречаемся, обсуждаем идеи, все время говорим друг с другом.
ИА: Вы каждый день заходите и смотрите на все на сайте?
АВ: Да. Я чувствую, что это ― возможность сегодня поговорить со своей публикой разными способами. Мы говорим с ней через работу, которую мы делаем в Фонде моды (Fashion Fund), мы говорим с ней через книги, которые мы публикуем, мы говорим с ней через видео. Мы говорим с ней через работу, которую мы делаем в музее Метрополитен, через наш канал Instagram ― это может быть любой способ. Поэтому его не следует гомогенизировать. Да, это все о качестве и авторитете, а также о том, что мы все делаем в Vogue, но все из перечисленного требует немного другого метода обсуждения или обращения к публике, с которой ты ведешь диалог.
Во всем, что мы делаем, мы стараемся поощрять сотрудников так, чтобы все редакторы, писатели и фотографы взяли на себя ответственность и чувствовали себя хорошо от того, что они делают.
Конечно, вы не можете контролировать все, но к этому не стоит и стремиться. Когда я думаю о том, что у меня есть все эти различные возможности говорить с разнообразной публикой, то чувствую радость. Она заключается в том, что каждый, кто работает с нами, постоянно удивляет, восхищает и информирует о том, что делает. Мне нравится знать, что происходит, но я не микро-менеджер. Я не думаю, что люди работают наилучшим образом в ситуации полного контроля. Поэтому во всем, что мы делаем, мы стараемся поощрять сотрудников так, чтобы все редакторы, писатели и фотографы взяли на себя ответственность и чувствовали себя хорошо от того, что они делают.
ИА: Цифровой рост переключил внимание людей на показы. Например, редакторы стали частью fashion - ландшафта, чего не было до сих пор. Что Вы думаете по этому поводу?
АВ: Я думаю, что почти всё, что привлекает публику и людей, которых волнует мода, и которые следят за вовлеченными в эту сферу личностями, ― это прекрасно. Я смотрю на street style, который есть на нашем сайте и на многих других сайтах, и нахожу эти фотографии очень, очень вдохновляющими и забавными, ― слава Богу, не все люди на них одеты в черное, как было раньше.
Я вдохновляюсь, когда вижу уличный стиль, когда вижу кого-то, кто не выглядит так, будто только что сошел с подиума, кто на самом деле соединил вещи со своим личным стилем, изобретательностью, чувством юмора и остроумием. Думаю, это потрясающе, почему нет? Street style дает возможность посмотреть на что-то иное, пока вы ждете начала шоу.
ИА: Возвращаюсь к тому, что вы сказали ранее: если мода отражает время, то сейчас трудно думать о настоящем времени, не думая о политике.
АВ: Вы только что приехали из Лондона?
ИА: Да.
АВ: Вы видели наш (действующий премьер-министр Великобритании ― прим. ред )?
ПРЕМЬЕР-МИНИСТР ВЕЛИКОБРИТАНИИ ТЕРЕЗА МЭЙ. ФОТО: VOGUE.COM
ИА: Да, вообще я даже сделал несколько снимков. Это было на первой странице каждой газеты. Это было невероятно.
АВ: Да, почему-то у них возникла идея, что мы можем поставить премьер-министра на обложку. Но эта идея никогда не была частью обсуждения, и я не знаю, откуда она взялось. Я была обеспокоена тем, что они могут остаться разочарованными.
ИА: Ну, в результате никто не остался разочарованным. Политическая история в Vogue ― это было повсюду. Я читал некоторые материалы и узнал, что Ли Миллер, военный корреспондент Vogue в конце Второй мировой войны, опубликовал довольно провокационные фотографии на тему Холокоста, ― поэтому в каком-то смысле Vogue всегда обращался к таким серьезным темам, как политика.
АВ: Да, у нас есть история. Я не могу понять, почему никто не снял фильм о Терезе Мэй, потому что она ― восхитительный персонаж.
ИА: Когда Вы думаете об истории Терезы Мэй, почему Вы считаете, что читателю американского Vogue она интересна?
АВ: Я думаю, что наши читатели заинтересованы в женщинах. И, возвращаясь к нашему 125-летнему юбилею , ― это действительно то, на чем мы решили сосредоточиться в течение всего года. Вместо того, чтобы поднять только один вопрос, мы подумали, что посмотрим на женщин во всех сферах жизни. И мы это сделали, чтобы показать время, когда женщина стала премьер-министром Великобритании (нашего великого союзника) впервые со времен Маргарет Тэтчер. Мы знаем, что наши читатели интересуются политикой, мы знаем, что они интересуются женщинами, мы знаем, они интересуются миром, поэтому, очевидно, выбор Терезы Мэй был естественным для нас.
ИА: В настоящий момент атмосфера в США политически заряжена. Вы поддерживали совершенно другого кандидата в президенты. Еще не прошло и 100 дней после выборов, но что Вы лично думаете о происходящем?
АВ : Думаю, мы еще не можем оценить последствия сегодняшнего политического влияния и понять, что произойдет в будущем. Слишком много новостей. Я не знаю, что вы видите. Я вижу, что все были и до сих пор настолько поглощены президентством Трампа. Он дал много поводов для обсуждений. Я чувствую, что люди стали принимать данное положение вещей. Оно становится не то, чтобы «нормальным», ― скорее, это новые правила игры.
Сейчас самое время немного успокоиться и попытаться осознать, что мы можем сделать и чем можем быть полезны в борьбе за идеалы, в которые верим.
В мартовском номере есть замечательная цитата Дианы фон Фюрстенберг: «Нет смысла ныть, жаловаться или кричать. Страна проголосовала » . Что же мы можем сделать сейчас, чтобы быть наиболее полезными, а также поддерживать то, во что мы верим? У людей могут быть разногласия. Они так же верят в правильность своих взглядов, как и мы верим в свои. Поэтому давайте попытаемся понять, что мы можем сделать, чтобы работать вместе. Я действительно в это верю, потому что просто думать иначе ― этого недостаточно.
ИА: Именно поэтому Вы провели те встречи с президентом Трампом? Думаю, люди были весьма удивлены.
АВ: Ну, я знаю Дональда Трампа с начала 80-х. Любой, кто бывал в Нью-Йорке, ― и он бывал в Нью-Йорке, ― знал его. Я уважаю Иванку и все, чего она достигла. И, как я уже упоминала ранее, мы приглашаем специалистов из разных областей поговорить с нами об их взглядах на происходящие в мире процессы, ― и поэтому, очевидно, имело смысл поговорить с избранным президентом. Мы ― огромная медиа-компания. По-моему, он также побывал в New Youk Times. Думаю, сделать это было естественным для нас.
ИА: Некоторые из инициатив, которые выдвигаются администрацией Трампа, ― особенно налог на импорт ― вызывают беспокойство представителей fashion -бизнеса.
АВ: Не думаю, что у нас есть ясность в этом вопросе. Он много чего сказал, но чего он может достичь? На пути есть множество сложностей. Было много шума, а теперь настало время для оценивания результата.
ИА: И тут возникает сложный вопрос о том, как Vogue должен транслировать . Хелен Тафт была одной из первых, кто фигурировал в журнале, а Хиллари Клинтон стала первой первой леди на обложке. Вы продолжите эту традицию?
АВ: Мы всегда фотографируем и тем или иным образом пишем о первых леди, поэтому, как я уже говорила, я не могу себе представить, что в какой-то момент мы не будем этого делать. Но на данный момент у нас ничего не запланировано.
ИА: Считаете ли Вы, что часть ответственности за Vogue лежит на том, кто представляет нынешнюю администрацию?
АВ: Да, и я считаю, что мы должны уважать Офис президента Соединенных Штатов Америки, и я считаю, что нам также нужно уважать разные точки зрения. Это не значит, что мы обязательно соглашаемся со всем, что они говорят, но большая часть страны так и делает.
ИА: С того момента, когда Вы начали работать в Vogue , изменился ли fashion -бизнес в США?
АВ: Ну, я думаю, раньше американская мода состояла из крупных доминирующих брендов. Calvin, Ralph, Donna, Michael & Mark были общеизвестны. Потребовалось бы не меньше 10 лет, чтобы дорасти и приблизиться к их уровню. Сейчас, на мой взгляд, молодым талантам намного легче добиться признания и найти своего потребителя.
Если ты талантлив, пользуешься современными способами общения и делаешь все, что нужно делать, ― сегодня ты можешь быть признан намного быстрее.
Невероятно, насколько более утонченным стал клиент. Он много знает и не хочет, чтобы его использовали в чьих-то интересах. Это касается даже тех, у кого есть время, привилегии и много денег, которые они могут потратить на одежду.
Современные покупатели будут прицениваться к чему-то онлайн и не захотят, чтобы ими воспользовались, ― это огромное изменение.
ИА: Как Вы реагируете, когда люди говорят, что Вы ― самая влиятельная фигура в мире моды, и что вся индустрия работает на основе Ваших слов?
АВ: Это просто неправда. Я люблю свою работу, я все люблю в ней. Я люблю огромную ответственность, которая лежит на мне как на арт-директоре, и я люблю журналистику. Мой отец был редактором, мой брат ― политический редактор. Просто это мир, в который я погружена. И честно, без претенциозности, я не думаю о власти или о том, что это приносит мне. Что самом деле дает мне мое положение? Хороший столик в ресторане? Я просто пытаюсь использовать свою должность, чтобы помочь Conde Nast и другим.
ИА: Тогда почему, на Ваш взгляд, вокруг Вас возник этот миф?
АВ: Я не могу ответить на этот вопрос.
И на этом моё первое интервью с Анной Винтур заканчивается. Через пару недель у меня запланировано второе интервью с Винтур ― частично потому, что, как мне сказали, ей не нравятся длинные встречи, а также потому, что у меня есть множество тем для обсуждения. В то утро появились новости о том, что Эдвард Эннинфул назначен редактором британского Vogue, и эту должность Винтур сама занимала время с 1986 по 1987 год. Винтур также занята подготовкой к баллу “Met Gala-2017” и к открытию выставки Costume Institute на гала-вечере, который состоялся 1-го мая.
Для движения PETA она враг № 1 - за пропаганду мехов. Но еще сильнее ее ненавидят и боятся начинающие модельеры и поп-звездочки: слово главреда Vogue может помочь карьере или поставить на ней крест
Фотография: Filmmagic/Fotobank
Осенью на Paris Fashion Week случился большой конфуз: главный редактор американского издания журнала Vogue, непререкаемый авторитет, устроила скандал прямо во время показа. Именно так могли подумать гости шоу: сухопарая женщина с идеально уложенной стрижкой каре и большими солнцезащитными очками Chanel во весь голос критиковала действо на подиуме, а потом и вовсе показала присутствующим средний палец. О нет, возмутительницей спокойствия оказалась не Анна Винтур, а скандально известная французская журналистка Агнес Буляр, обманом проникшая на показы PFW. Просто к своим почти шестидесяти годам Анна Винтур, великая и ужасная Атомная Война, как прозвали ее в мире высокой моды, давно превратилась в бренд, в имя нарицательное, в объект бесконечного преклонения и ненависти. Мы говорим Vogue - подразумеваем Анна Винтур. Vogue стал для нее единственно возможным жизненным путем. Когда десятилетней дочери редактора британской газеты The Evening Standard и социальной активистки надо было заполнить школьную анкету, пункт о будущей профессии заставил ее задуматься. На помощь пришел отец: «Напиши, что ты хочешь стать редактором Vogue». Девочка рано стала искать себя. Ее знаменитое каре появилось, когда Анне было четырнадцать. Повзрослев, Анна окунулась в круговорот лондонской богемы, не пропуская ни одной вечеринки, ни одного открытия ночного клуба. Этому способствовал и роман со светским хроникером Найджелом Демпстером. «Она посетила бы и открытие почтового конверта!» - вспоминал кто-то из ее тогдашнего окружения. Теперь уже она консультировала отца по вопросу о том, как расширить аудиторию его газеты за счет молодежи. Отца она боготворила и не понимала, почему его прозвали Холодный Чарльз. Жесткость, упорство, уверенность в себе - вот те качества, которые она унаследовала от него. Начать карьеру в журналистике моды она решила с самых низов: вместо колледжа она поступила на работу в Harpers & Queen на должность ассистента отдела моды. Спустя пару лет она была уже заместителем редактора. В 1976-м Винтур перебралась за океан и стала редактором моды Harper’s Bazaar. В 1983 году она стала креативным директором американского журнала Vogue. До вершины оставался один шаг и пять долгих лет. Оказавшись в самом главном журнале о моде, испытывающем творческий застой, Анна со свойственным только ей энтузиазмом принялась за работу. Но не тут-то было: высоко оценивая ее креативность, руководство было не готово расстаться с главредом Грейс Мирабеллой. И амбициозная Анна была отправлена руководить итанскими Vogue и House & Garden. С последнего она стряхнула пыль консерватизма, разбавив скучные интерьеры фотосессиями звезд шоу-бизнеса и фэшн-съемками. В конце концов она доказала свою состоятельность: в 1988 году с триумфом вернулась в Нью-Йорк и заняла кресло главного редактора флагмана мировой моды. Первая обложка ее Vogue ломала все стереотипы: на модели в копеечных джинсах красовался роскошный топ Christian Lacroix, расшитый драгоценными камнями. Перфекционизм - главная черта Винтур. Того же она требует и от своих сотрудников, и от звездных персонажей издания, и вообще от... всех. Как-то на шоу Опры Уинфри она порекомендовала хозяйке... похудеть! Когда зажглась звезда Дженнифер Лопес, Винтур с безапелляционным диагнозом «слишком вульгарна» отказалась ставить будущую поп-диву на обложку. Ее ненавидят. Самым заметным проявлением этого стала книга, а затем и фильм «Дьявол носит Prada». Бывшая ассистентка Vogue Лорен Вайсбергер изобразила Анну Винтур редкостной стервой, в которой почти нет ничего человеческого. Нашелся человек, который даже вынашивал планы убить ненавистную Анну: у журналиста интернет-портала о моде Питера Бронштейна обнаружили дневник, в котором тот излагал планы убить «эгоистичю уродину»: «Хотите знать, почему я хочу убить Анну Винтур? Мои мотивы? Да просто потому, что мне так хочется!» Неужели никто не любит эту «стальную» женщину? Любовью отвечают ей лишь те, чей подлинный талант она сумела рассмотреть. Например, Джон Гальяно. Когда будущий креативный директор Christian Dior в 90-х сбежал из Лондона в Париж, именно она убедила состоятельную португальскую светскую даму из Португалии Сао Шульбергер предоставить особняк для показа коллекции своего протеже. И Гальяно своим показом буквально перевернул мир моды. Искреннее всех Анну любят, разумеется, ее дети - Чарльз и Катерина. Дочь решила продолжить семейную династию и ведет блог в Daily Telegraph. С отцом своих отпрысков Винтур прожила пятнадцать лет. Эти годы не были самыми счастливыми в ее жизни. Известный детский врач Дэвид Шэффер имел мало общего с миссис Совершенство. Вспоминают, как однажды на отдыхе Анна и Дэвид, загорая на пляже, не проронили ни слова в течение семи часов. Настоящей любовью «железной леди» стал техасский миллионер Шелби Брайан. Их роман начался, когда оба были женаты. Анна невероятно переживала: образцовая мать, она боялась, что ее дети будут страдать от развода родителей. Каждая публикация в таблоидах была как удар ножа. Но дети выросли, Анна с Шелби развелись. Можно было не тратить нервы на что-то, не связанное с работой. Кривая ее профессионального авторитета, не меняя траектории, стремилась вверх. Именно ее стараниями вся модная пресса, залив в себя крепчайший кофе, спешила к 8:45 на первый показ Недели моды: в свое время Винтур посчитала, что мероприятие изрядно растянуто и показы надо уплотнить, сократив количество дней. То, как на самом деле работает Vogue под предводительством Винтур, можно узнать из документального фильма September Issue. А о том, как Сиенне Миллер на обложке приставляли голову с другого снимка, уже слагают легенды! И вот - как гром среди ясного неба: говорят, что в скором времени «гламурное насекомое» заменят на главреда французского Vogue Карин Ройтфельд или даже на ее русскую коллегу Алену Долецкую. Безусловно, такой пост и прилагающееся годовое жалованье в $2 млн - заманчивая перспектива. Но даже если Атомная Анна покинет пост, на покой она вряд ли уйдет: говорят, Барак Обама всерьез подумывает назначить ее послом США во Франции...
